Читать книгу "Рогора. Дорогой восстания  - Даниил Калинин"

Лавку оружейника было не так и просто найти: при всей немноголюдности Лецека рынок оказался переполнен. Увы, товар рогорских оружейников меня разочаровал: все те же самые лехские цеховые клинки, да еще и стоят в полтора раза дороже, чем в столице. Я, правда, позволил себе возмутиться таким непорядком (разве в Рогоре нет своих оружейников?), на что купец, хитро улыбнувшись, подмигнул мне и попросил уточнить, из какого лена прибыл гость графства. Но когда я по глупости назвался настоящим именем, торговец чуть ли не задохнулся от ужаса, по крайней мере, побледнел он явственно и словно на пару секунд забыл дышать. После чего с самыми любезными заверениями принялся убеждать, что никогда не нарушал закона и в его лавке можно найти изделия исключительно варшанских мастеров.

Проклятье! Я чего-то не знаю или рогорцам запрещено продавать свои клинки? Слабенько меня подготовили на должность советника, слабенько… А впрочем, Разивиллы, лоббировавшие мою отправку в Корг, особо-то не заморачивались инструктированием. Скорее всего, хотели как можно быстрее занять должность очередного советника «своим» человеком, еще сильнее ослабив позиции графа Бергарского… Хотя «своим» для Разивиллов я уже никогда не стану!

Впрочем, им этого и не нужно. Самое главное, что человек не Бергарского. Ну а заодно отодвинули меня подальше от Хелены – как говорится, одним выстрелом двух зайцев… Если разобраться, назначение советником в Корг для меня есть почетная ссылка, не более того.

И все же в посещении рынка была и своя положительная сторона. Уже на выезде я приметил симпатичную девчушку с полной корзиной полевых цветов, при этом растения не сорваны, а аккуратно выкопаны. Корзина же снизу имеет поддон, не пропускающий воду, благодаря чему букет может длительное время сохранять свежесть, если его аккуратно поливать.

Заплатив за приглянувшиеся цветы двойную цену (за старание в том числе, и вообще – знай наших!), я отправился прямиком в верхний град. Однако уже у самых ворот какое-то шестое чувство мне подсказало, что просто так пройти к баронессе с цветами у меня не получится – иначе родители не старались бы оградить Энтару от моего внимания столь демонстративно. Значит, нужно искать варианты…

Развернув коня, я отъехал от ворот на несколько десятков локтей и укрылся за растущими перед чьим-то домом фруктовыми деревьями. После чего спрыгнул с Аруга и, сладко потянувшись, принялся делать вид, что подтягиваю подпругу под брюхом скакуна. Провозившись с подпругой, я вдруг понял, что нужно расправить попону под седлом… Короче, тянул время, как только мог, в надежде, что появится хоть какой-то шанс передать Энтаре подарок.

Шанс нарисовался довольно быстро: вышедшая из ворот служанка, та самая, что пыталась убраться у меня утром, при этом выразительно посматривая на постель, направилась с пустой корзиной в город. За секунду накинув седло на идеально разглаженную попону и крепко затянув подпруги, я вскочил на жеребца.

– День добрый, красивая! Я с утра был столь бестактен, что не поинтересовался именем столь очаровательной девушки!

Служанка, поначалу испуганно шарахнувшись прочь, скромно улыбнулась:

– Ренара, господин.

– Какое красивое и необычное для меня имя… А что оно означает на рогорском, если не секрет?

– Ручеек, – улыбнувшись, ответила изящная златовласка.

– Красиво… Ренара, прости за прямоту, но то, что было между нами сегодня утром… этакая магия… Это лишь твое естественное желание или тебя о чем-то попросили? Не спеши отвечать, знай, все, что ты скажешь, останется между нами, слово чести. А твой искренний ответ будет вознагражден… скажем, двумя золотыми кронами.

– О чем вы, господин? – делано возмутилась девушка. – Я не понимаю, что вы имеете в виду!

– Пять золотых крон.

– Вы меня обижаете.

– Десять крон. Я уверен, что даже в доме барона эта сумма равняется месячному жалованью. Думаю, что ты не единственная служанка, с которой я смогу переговорить, и вряд ли другая будет столь упорно отказываться от денег.

– Послушайте, господин. – Собеседница остановилась и без всякой улыбки, довольно строго на меня посмотрела. – Я служу в баронском доме и дорожу своим местом, как и любая другая из нас.

– Слово чести: никто и никогда не узнает, что ты мне хоть что-то сказала.

– Хорошо. Я отвечу вам честно: я не шлюха и не ложусь по приказу барона под каждого встречного. У меня было лишь одно указание – флиртовать с вами и лишь намекнуть на возможность провести… побыть… в общем, дать понять, что готова подарить вам любовь.

Смущение Ренары мне показалось ненаигранным. Что же, я почему-то даже рад, что девушка оказалась не столь доступной, как мне показалось вначале.

– А если бы я воспользовался твоим предложением?

Ренара посмотрела мне в лицо и с легкой улыбкой ответила:

– Я бы не сопротивлялась, не вырывалась и не звала на помощь. Но после сделала бы все, чтобы вы признали ребенка!

Ничего себе! А она, похоже, не шутит!

– Ты ответила честно. Пофлиртовать, значит… Держи, вот твои десять крон.

Однако девушка презрительно скривилась:

– Мне не нужны ваши деньги.

Ренара было уже отвернулась, но остановилась после моего оклика:

– Подожди! Не обижайся, ты очень красивая, правда! – Я позволил себе мягко улыбнуться. – Кто знает, как могло бы повернуться, но мое сердце занято другой. Я могу попросить тебя передать ей цветы?

– Стражники видели вас с ними?

– Возможно.

– Тогда нет.

Проклятье!

Девушка вновь попыталась отвернуться.

– Ренара! Мужчинам нет дела до цветов, они их не запомнят! Возьми двадцать крон, купи еще один букет себе – на рынке продаются, всего одна крона. Приди с двумя корзинами, но эту передашь баронессе Энтаре.

Залившаяся краской – от стыда? смущения? гнева? – девушка молча выхватила корзину у меня из рук и чуть ли не бегом пустилась к рынку.

Ну хоть бы так… Кстати, а ведь она даже не спросила, кому я хочу передать цветы! Зато заинтересовалась, видели ли букет стражники… Все увлекательней и увлекательней.

Следующее утро встретило меня приятной болью и ломотой в мышцах плечевого пояса. Да-а-а, вот оно как мечами махать.

Сполоснув лицо ледяной водой, я лениво пожевал оставшиеся после ужина фрукты. Как это бывает перед некоторыми важными событиями, которых мы с нетерпением ожидаем – а торжественное представление советника никак не может пройти без присутствия Энтары, так что да, я его очень жду, – предшествующим утром мы охвачены или горячечным возбуждением, или болезненной меланхолией. На этот раз второе, что, кстати, весьма неплохо: раннее возбуждение заканчивается столь же ранним перегоранием и усталостью, а вот приступ слабости и равнодушия в начале дня позволяет как бы скопить силы к решающему моменту.